Подружиться с Джином было совсем нетрудно. Они были молоды и дружелюбны, оба искали развлечений и различные способы пережить школьные годы, не ограничивая себя стенами школы. Казуя не понимал, почему все утверждали, что школьные годы - лучшие в жизни, что он должен ценить их, как жемчуг, добытый из глубин океана: он не видел той магии, которую, по словам других, он найдет здесь, в плену белых стен и грязных окон. Но встреча с Джином почти полностью изменила его образ мышления. Казуя всегда считал, что все между ними развивалось естественно, с самого начала и до конца.

Они узнали о существовании друг друга одним солнечным днем: везде цвели деревья, солнечные лучи пробивались сквозь ветки и создавали потрясающую игру теней на стенах. К сожалению, люди были слишком заняты, чтобы заметить небольшое представление, бесплатно предоставленное природой. Они бежали на работу или просто были мало заинтересованы, чтобы заметить. Видимо, ни у кого не было времени, чтобы обращать внимание на нечто столь незначительное, как игра теней на стенах. А жаль.

В то утро Казуя проспал. Такое случалось нечасто - точнее не случалось вообще - и он бежал всю дорогу от станции до школы, проклиная тот факт, что не мог нормально заснуть прошлой ночью, и теперь ему приходилось нестись как угорелому, стараясь не сбить с ног старушек с нагруженными сумками по дороге. Он чудом не врезался в одного бизнесмена на велосипеде и услышал ругань в свой адрес. Но лишь прокричал извинения на бегу и махнул свободной рукой, другой осторожно сжимая школьную сумку.

Но когда он начал приближаться к зданию, то притормозил - он был не в настроении запираться в стенах школы, особенно после вчерашней ночи. Он сам не знал, почему смог поспать всего пару часов - он заметил, что, наверное, уснул перед самым рассветом - но идея провести день под деревьями и, возможно, вздремнуть была более привлекательной, чем сидеть за партой.

День был слишком хорошим, чтобы тратить его на школу, думал он, и у него было достаточно учебников и нудных уроков, хотя учебный год только начался. Его мало заботило, что это его первый год в старшей школе. Он думал, что прогулять занятия в этот день - не так страшно, ведь у него еще целый год впереди, и он успеет пустить корни за партой.

Дело не в том, что Казуе не нравилось в школе, даже наоборот. На самом деле ему нравилось проводить дни с друзьями, заводить новых друзей, болтать на переменах и смеяться. Ему даже нравилось большинство уроков, просто он не хотел тратить свою драгоценную юность здесь. Хотелось бы, чтобы в сутках было больше часов, тогда у него была бы возможность бывать в школе, и оставалось бы достаточно свободного времени для настоящей жизни.

Парень остановился прямо перед главным входом в школу и глубоко вздохнул. Он еще ни разу не прогуливал школу, но это не проблема. Он был умным, проблем в школе у него не было, так что он без труда наверстает упущенное. В классе Казую любили, и он не сомневался, что найдется кто-нибудь, кто даст ему конспекты за этот день. Кроме того, он всегда может сказать, что заболел или что-то в этом роде. Нужно было просто принять решение и действовать.

- Отличный день, чтобы прогулять школу, да?

Голос из-за спины на миг его удивил: он очень надеялся, что это не учитель или кто-то в этом роде - то есть кто-то, кто работал в школе - потому что у него не было ни малейшего понятия, что сказать в таком случае.

Когда он повернулся посмотреть на владельца голоса, то увидел парня на вид старше его на пару лет: его взгляд был устремлен на школьный сад, левой рукой он держал на плече сумку, а первая пуговица гокурана была расстегнута, выставляя напоказ простую белую рубашку - часть школьной формы. У парня были темно-русые волосы, и из-за легкого ветерка некоторые пряди падали на глаза шоколадного цвета, красивые руки и пухлые губы.

Казуя вспомнил, что видел парня в школе, как тот бродил по саду или по коридорам со своими друзьями и, видимо, наслаждался жизнью. Правда, это мало удивляло Казую, ведь, скорее всего, парень был выпускником. Почему бы не радоваться жизни, если знаешь, что, наконец, закончишь школу всего через несколько месяцев? Наверное, настоящая жизнь начиналась только после окончания старшей школы, поэтому он был уверен, что наслаждался бы последним годом обучения, зная, что после нее все станет насыщеннее.

Парень в последний раз бросил взгляд на школу и отошел от главного входа с сумкой на плече, лениво перебирая ногами. Затем он вдруг остановился.

- Так ты идешь?

Казуя посмотрел на него, словно изо всех сил пытался изучить парня и понять, что творится у него в голове, затем снова посмотрел на вход в школу и пошел за другим учеником. Он не знал, почему согласился прогулять школу с другим парнем, ведь он и не знал его толком. А точнее, он совсем его не знал, но в тот момент это было неважно. Казуе было приятно, что кто-то захотел прогулять школу вместе с ним, он был рад, что кто-то составит ему компанию, и только это заботило его в тот момент. Кроме того, тот парень казался веселым и приятным человеком, так почему бы и нет? Он всегда с охотой знакомился с новыми людьми.

Погуляв какое-то время по суматошному городу, стараясь не попадаться на глаза полицейским, чтобы их не поймали за прогулом уроков, они дошли до берега реки и легли там, рассматривая панораму и разговаривая, словно знали друг друга всю жизнь. Разговаривать с Джином - Казуя узнал его имя, как только они пришли в это место, - было легко. Парень был очень общительным и Казуя сам не знал почему, но ему было легко разговаривать с ним обо всем. От мелочей повседневной жизни до более серьезных тем, присутствие Джина имело такое успокаивающее и умиротворительное воздействие, что Казуя без задней мысли говорил о себе с парнем, хотя они впервые проводили вместе время. Он рассказал о своей семье и о себе, словно они знали друг друга уже очень-очень давно.

И было просто естественно провести там целый день, только разговаривая или слушая шум города.

Со следующего дня Джин всегда ждал Казую перед главным входом в школу, как будто это была самое обычное явление, привычка, которая всегда у них была. Казуя совсем не был против, он даже был рад, что у парня выработалась эта привычка. Джин изо всех сил пытался не выглядеть слишком очевидно в своих действиях, но понять это было нетрудно. В первый день он сказал Казуе, что решил покурить перед уроками, но нигде поблизости не было окурка, и Джин не был таким дураком, чтобы курить возле школы. На второй день он сказал, что вообще-то ждет одного друга - что в принципе так и было, ведь он считал Казую одним из них - но потом он зашел в школу вместе со своим новым другом. С третьего дня он перестал придумывать оправдания, в них не было необходимости.

С тех пор Казуя больше никогда не прогуливал школу.

-*-*-

Влюбиться в Джина было почти так же легко, как и подружиться с ним. Казуя не знал, когда именно влюбился в него, он только знал, что заметил это, когда учился в выпускном классе.

Пусть Джин больше и не ждал его каждое утро, Казуя старался насладиться последним годом школы по полной.

Большую часть свободного времени он проводил с Джином и его друзьями, с которыми Джин познакомил его за годы их дружбы. И чем больше времени он проводил с Джином, тем больше ему начинал нравиться друг в романтическом смысле, он наслаждался каждой минутой, когда мог быть рядом с ним. Он начал замечать, что ему нравились простейшие действия Джина, его смех и улыбка, то, как он пил воду из бутылки, и как его глаза широко раскрывались, когда он узнавал что-то неожиданное. Но больше всего Казуе нравилось смотреть на друга, когда тот спал, как размеренно вздымалась и опускалась его грудь, и различные выражения лица. Кроме того, когда Джин спал, Казуя мог смотреть на него бесконечно.

Он всегда думал, что друг не осознавал, каким был очаровательным, несмотря на количество влюблявшихся в него - девушек или парней, неважно - но Казуя все равно не мог набраться храбрости и признаться в своих чувствах.

Когда у него в первый раз начали порхать бабочки в животе, Казуя испугался. Он никогда и ни к кому не испытывал таких чувств и не мог понять, что с ним происходило. Кроме того, он не мог понять, почему это чувство появлялось, только когда он собирался встретиться с Джином. Бабочки снова начинали порхать каждый раз, когда друг оказывался в его поле зрения.

Вскоре после этого Казуя провел пару ночей, думая обо всем этом, и в итоге не смог уснуть и сосредоточиться на уроках в школе. Когда на второй день вечером он нажал на звонок в квартиру Джина, внезапно все начало проясняться.

После окончания школы Джин жил один благодаря работе в магазине, которая позволяла ему снимать небольшую квартирку недалеко от самого места работы. Джину нравилась его работа. Она давала ему возможность быть независимым и пытаться исполнить самую заветную мечту - стать музыкантом.

Когда Джин впервые рассказал Казуе о своей мечте, было странно. Он привык, что люди насмехались над ним, говорили, что пора перестать жить мечтами и что это практически невозможно для него. Не потому что он не был талантлив, а потому что ему нужно быть большим везунчиком, чтобы его кто-то заметил. И тот факт, что Казуя не смеялся, а только широко улыбнулся, удивил его. Он помнил, как приподнялся на берегу реки, чтобы взглянуть на своего нового друга, который лежал, развалившись, на траве с закрытыми глазами и несколько прядей упали ему на лоб. Его почти забыл, о чем говорил, когда Казуя просто улыбнулся и пожелал ему удачи, и пообещал, что будет на его первом выступлении.

Этого было достаточно, чтобы он не сдался: в конце концов, Казуя обещал ему.

Казуя, наконец, понял, что с ним происходило, в тот день, когда вошел в квартиру Джина - тот заметил, какой он уставший и каким был бледным, и предложил немного поспать.

Казуя только кивнул и зевнул, не пытаясь даже возражать, пошел в спальню Джина и плюхнулся на кровать, заворачиваясь в одеяло и засыпая почти в ту же секунду, когда прикоснулся к мягкой поверхности. Он отчетливо слышал запах Джина и, наконец, понял, что для счастья ему нужно только это. Что для полного счастья ему нужен только Джин.

-*-*-

Впервые Джин выступил перед публикой в будний день в небольшом баре несколько месяцев спустя. Аудитория состояла всего из двух десятков человек, большинство из которых были друзьями и коллегами Джина, но он был счастлив, на самом деле счастлив. Для него было достаточно сыграть свои песни перед кем-нибудь, просто сидеть здесь на стуле со своей любимой гитарой, пока направленный на него мягкий свет показывал, как он нервничал вначале.

Однако со временем Джин расслабился и сосредоточил мысли только на своей музыке, перебирал пальцами струны гитары и заполнял голосом тишину.

Когда он закончил играть и осторожно положил гитару в футляр, то просто светился от счастья. Первым, кого он начал искать глазами, был Каме - Джин даже не помнил, когда начал называть его этим прозвищем, это было одно из тех явлений, которые пришли естественным путем - и увидел, что он сидел один в углу, попивая пиво и ожидая, когда друг подойдет к нему.

Джин поспешил к нему, чуть не споткнулся об стул из-за адреналина, все еще бурлившем в его крови. Его никак не заботило малое количество людей или то, что он смог выступить только посреди недели, самое важное, что Каме был здесь - хорошо, что он уже не был школьником - и сдержал свое обещание.

- Ну как? - улыбка на губах Джина стала еще шире, когда он плюхнулся на стул рядом с Каме, и стал ждать, пока парень расскажет о своих впечатлениях. Джин слегка нервничал из-за этого, ведь мнение Казуи было самым важным в тот момент, поэтому он ждал, кусая губы и мучая собственные руки.

Однако когда Казуя широко улыбнулся, Джин выдохнул и радостно захлопал в ладоши, как ребенок, который только что открыл свой подарок на день рожденья. Только это ему нужно было для счастья.

-*-*-

Вскоре после своего первого выступления Джин заметил, что возможно, только возможно, он влюбился в Каме больше, чем думал. Он поймал себя на мысли, что ищет легких и случайных прикосновений пальцев чаще, чем обычно, пытаясь неуклюже, робко и часто воспользоваться случаем или предлогом иметь контакт с телом Казуи, пусть лишь на несколько секунд.

Каждый раз, когда ему нужно было взять то, что давал ему Каме, он старался притронуться к его пальцам, пытаясь оставаться при этом спокойным и не давать другу никаких причин для подозрений, например, не выдать бешеное биение своего сердца.

Несмотря на то, что ему было уже 20, его любовь была в самом цвету и с ароматом первого чувства.

Иногда Казуя думал, что, возможно, была малейшая вероятность, что Джин чувствует то же самое по отношению к нему, пусть никто из них не говорил об этом и ничего не делал, чтобы все прояснить. Все равно он не мог отогнать сомнения каждый раз, когда ощущал пальцы Джина на своих пальцах или когда чувствовал на себе взгляд друга, следивший за ним по всей квартире, пока он готовил для них обоих. Но Казуя не очень-то хотел говорить об этом с Джином, он боялся, что если это лишь его воображение, то друг, скорее всего, испугается до смерти и их дружбе настанет конец.

Казуе нравилось готовить, особенно если Джин был рядом и готов был попробовать его стряпню. Именно поэтому Казуя всегда готовил в квартире Джина, экспериментировал с тем, что мог найти в холодильнике, или сам приносил нужные ингредиенты. Он заметил, что готовка всегда помогала ему расслабиться и наполняла его счастьем, поэтому он готовил, когда только мог. А знание того, что Джин сидит за ним и неотрывно следит за каждым его движением, только усиливал все чувства, которые Каме вкладывал в любимое дело.

И Джин любил наблюдать, как он готовит, каждый раз замечал хмурое выражение лица Каме, когда что-то получалось не так, как надо. Ему нравилось счастливое выражение лица Каме каждый раз, когда тот стоял у плиты.

- Попробуй! - радостно сказа Казуя и поставил тарелку с печеньем перед Джином.

- Это что за недоразумение? - смех Джина заполнил кухню, а Казуя надулся и посмотрел на друга почти со злостью. Джин все еще пальцем показывал на содержимое тарелки, а другой рукой ухватился за живот.

- Я заберу назад, придурок!

Но Джин оказался проворнее и с улыбкой выхватил тарелку из руки Казуи.

Когда он откусил одно бесформенное печенье, Казуя замер на месте, почти не дыша, но когда глаза Джина загорелись, он расслабился и широко улыбнулся.

- Тебе нравится? - спросил он, снова светясь от радости. Посмотрев Джину в глаза, после того как тот попробовал печенье, Казуя забыл, что друг сказал лишь пару минут назад, и слабая злость внезапно ушла и сменилась чистой любовью.

Джин с энтузиазмом кивнул и взял следующее печенье.

- Это так вкусно, что я готов расплакаться.

Казуя улыбнулся еще шире, глядя, как Джин говорил о его печенье с набитым ртом и искрящимися глазами. В этом не было ничего сложного, но он никогда еще такого не делал и сначала слова Джина его немного задели. Действительно, печенье было бесформенным, только отдаленно напоминало шарик, но он был рад, что Джину понравился вкус шоколада и кокосовой пудры.

В конце концов, Казуе нравилось, что Джин любил его стряпню. Он знал, что друг любит поесть, но видеть его счастливое лицо из-за того, что он сам приготовил, - это совсем другое.

- Эй, Каме, а ты никогда не думал пойти в кулинарную школу? - внезапно спросил Джин, утаскивая с тарелки еще печенья.

Казуя остановился перед столом и поднял глаза: нет, не думал. Но когда Джин подал ему эту идею, звучало совсем неплохо. Он серьезно задумался над этим, ведь пока - после окончания школы - он жил одними подработками. В конце концов, ему очень нравилось готовить, и он решил, что поищет какую-нибудь школу или хотя бы курсы, чтобы научиться большему.

-*-*-

Ситуация между ними начала меняться одним дождливым днем: они собрались в квартире Джина и ждали, пока Пи, один из коллег Джина, присоединится к ним. На самом деле Пи уже был у Джина, но забыл, что должен был купить выпивку, и снова исчез, захватив с собой ключи Джина на полочке у двери.

Казуя стоял у огромного окна в гостиной, скрестив руки на груди, а его взгляд блуждал по улице, словно пытался увернуться от капель дождя. Он медленно гладил одной рукой стекло, а вторую оставил на талии.

Джин сидел на диване, лениво осматриваясь и ожидая возвращения Пи.

-*-*-*-

Пи был одним из первых, с кем он начал разговаривать на работе. Он был таким же веселым и открытым для вроде как смешных шуток - неудачные были его любимыми. Они очень быстро подружились, ведь были почти ровесниками и Пи был очень забавным. Поначалу Казуя просто не мог терпеть Джина, так как тот вечно говорил о своем новом друге, о том, какой Пи классный, какой он смешной и как бы было хорошо, если бы они могли встретиться все вместе. От одной только мысли, чтобы пойти куда-то с Джином и Пи, Казуе становилось плохо - ему не нужны было новые друзья, ни за что. И вообще, почему Джин был в таком восторге? Почему он был так уверен, что ему тоже понравится Пи? Конечно, обычно друзья Джина были веселыми и все такое, но это же не значит, что и тот ему понравится. В конце концов, у Джина было полно друзей, и у него был такой мягкий и добродушный характер, что даже если его что-то и раздражало, то никогда откровенно не бесило. Иногда Казуя задумывался, сказал ли бы ему Джин, если бы он сделал что-то такое, что его взбесило, он не был в этом уверен.

Позже он узнал, что это была всего лишь ревность пополам со страхом. Он боялся, что Пи займет его место в жизни Джина, а об этом Казуя даже думать не хотел.

Он значительно расслабился, когда впервые с ним встретился. В тот день Джин предложил ему прийти в магазин, когда закончится его смена, чтобы они вместе сходили куда-нибудь поужинать. Казуя с радостью согласился, но хотел прикусить себе язык, когда Джин объявил с еще большей радостью, что у Пи та же смена и они смогут, наконец, встретиться все вместе.

Пока Казуя ждал друга у магазина, то не мог не нервничать, постоянно играл пальцами и закусывал щеку. Что если ему не понравится Пи? Конечно, он сможет попытаться заставить себя симпатизировать парню, но что если он вообще не сможет его терпеть? Вдруг он надоедливый? И что если он не понравится Пи? Скажет ли он Джину, что Казуя не стоит его дружбы? От одной только мысли Казую пробирала дрожь. Но эта дрожь вдруг исчезла, когда он увидел, как Джин вышел из магазина, смеясь, чуть не хлопая в ладоши. Казуе нравилось, как светились глаза Джина, когда он смеялся.

Когда Джин со своим другом подошли к Казуе, он изо всех сил постарался успокоиться и не судить Пи предвзято, дышал медленно и глубоко и попытался улыбнуться.

- Ты - Казуя, да? Наконец-то я с тобой познакомлюсь! Джин вечно только о тебе и говорит! - жизнерадостный голос Пи разрушил все его старания. Казуя попытался скрыть легкий румянец, появившийся на щеках, и заметил, что Джин с нервным смешком делал то же самое.

Может Пи не такой уж плохой.

-*-*-*-

После их знакомства Казуя и Пи стали довольно близки, иногда проводили время вместе, даже если Джина не было с ними. Джин больше не был связующим звеном между ними, хотя именно так все и было вначале.

Они часто встречались у кого-то из них в квартире и проводили вечера за смехом, болтовней, едой и фильмами.

Это был как раз один из таких вечеров, и в этот раз они собирались у Джина.

Казуя все еще смотрел в окно, взглядом провожая капли дождя, а окно запотевало от его дыхания. Джин теперь смотрел на него, пристально следил за движениями и дыханием друга, пытаясь запечатлеть все в памяти. Ему нравилось наблюдать за Каме, когда тот что-то делал, пусть даже простейшие вещи, это давало ему чувство спокойствия и умиротворения. Казалось, что Каме был его спасительной гаванью, местом, где он с легкостью мог расслабиться и отпустить свои мысли в полет, говорить все, что было у него на уме, так как знал, что его не будут за это судить. Но это не все, еще он любил изящность Казуи: Джин не был уверен, что тот осознавал это, но Казуя был изящным в каждом своем движении.

И вдруг, он даже сам не заметил, когда подошел к парню, Джин оказался рядом с Казуей и начал смотреть на капли дождя вместе с ним, а в комнате повисла тишина. Он положил руку на стекло рядом с рукой Казуи, не отрывая взгляда от дождя за окном. Он просто стоял там, слушал дыхание Казуи, смешанного с шумом проливного дождя, и эта музыка могла сравниться с красивейшими симфониями, которые он знал.

Когда Джин положил руку Казуе на плечо, он не знал точно, что собирается сделать, но почему-то его это мало заботило. Джин всегда был довольно импульсивным и в большинстве случаев радовался этому: он всегда считал, что лучше рискнуть и действовать, чем жалеть, когда шанс уже упущен. Поэтому он внезапно начал приближаться к лицу Казуи, губами приближаясь к губам друга.

Бросив быстрый взгляд на Казую, пытаясь понять, о чем тот думает, он увидел, что его друг стоит с закрытыми глазами и тяжело дышит, на его лице читалось волнение и то, что Джин принял за ожидание.

Джин нервно облизал губы, но когда был уже в паре сантиметров от Казуи, дверь с грохотом открылась, и Пи скинул ботинки, крича, что ему звонил Рё и спросил, не хотят ли они поехать к нему в клуб.

Когда Пи зашел в гостиную, Казуя и Джин были в нескольких метрах друг от друга, Казуя смотрел в окно, а Джин играл с краем толстовки и нервно прочесывал рукой по волосам. Хотя друг ничего и не заметил.

В конце концов, они все провели вечер в одном новом клубе, который только открылся в центре города. Рё сначала умолял, чтобы они пошли с ним, а потом пригрозил.

Рё был неплохим парнем. Джин познакомился с ним, потому что Рё учился в одной школе с Пи, пусть они и не ровесники, но все равно часто зависали вместе.

-*-*-

С того вечера в клубе атмосфера между Джином и Казуей стала довольно неловкой и даже Пи с Рё, которые всегда тормозили в таких вещах, заметили, что что-то с их друзьями не так. Однако они ничего не спрашивали, так как боялись вмешиваться в личную жизнь парней. Кроме того, они не раз переставали друг с другом разговаривать по той или иной причине.

Но все равно они знали, что на этот раз все было иначе: не похоже было на прошлый раз, когда они поссорились и перестали разговаривать друг с другом на какое-то время, чтобы потом веселиться, когда все прошло. Джин и Казуя всегда были напряжены в обществе друг друга, они почти не разговаривали и каждый раз, когда одному из них нужно было что-то сказать другому, атмосфера становилась очень странной и натянутой.

Однако через какое-то время все стало налаживаться, хотя Рё и Пи были уверены, что между друзьями осталась эта почти неосязаемая неловкость.

Когда Казуя нашел то, что искал месяцами, был ясный солнечный день. Он снова прочитал статью на мониторе своего ноутбука и решил распечатать ее. Ему не нужно было много времени на раздумья.

Пока тишину комнаты заполнял звук принтера, Казуя искал свой телефон и, наконец, заметил его под одеялом, расправленным на кровати. Кусая губы, он пару раз написал текст и удалил его. Затем он решил, что не обязательно писать очень длинное сообщение, он все объяснит при встрече и спросит у Джина совета. Когда он нажал на кнопку «отправить», ему уже стало немного легче:

Мне нужно с тобой поговорить.

Он как раз закончил печатать все, что нужно было взять с собой, когда услышал громкий сигнал входящего смс.

Мне тоже нужно с тобой поговорить

Казуя фыркнул: он до сих пор не мог понять, почему Джину так нравилось использовать так много смайликов в сообщениях. В большинстве случаев это только раздражало, но почему-то он думал, что с их помощью Джин показывал свое ребячество, особенно если он в хорошем настроении.

Они решили встретиться в квартире Джина после окончания его смены. Казуя не мог не нервничать. Частично из-за своего выбора, который и привел его сюда, чтобы Джин дал свой совет. Частично из-за того, что случилось - почти случилось - тем вечером у Джина в квартире. Он не знал, серьезно ли был настроен Джин или нет, но у него были явные проблемы с этим. Не потому что он не хотел, даже наоборот. Но с того вечера он все чаще стал задумываться о всякого рода «что если...»

Когда Казуя позвонил в дверь, Джин быстро открыл, встречая его одной из счастливейших улыбок, которую приходилось видеть Казуе. Сначала все было нормально, Джин налил для них кофе - с двумя ложками сахара для себя и черный для Каме - пока друг сидел на диване. Однако в тот день Казуя нервничал больше, чем обычно, и Джин это заметил. Он хотел спросить Каме, что случилось, а потом уже поделиться хорошими новостями. В конце концов, он мог и подождать.

- Джин, я... - внезапно Казуя остановился, когда увидел листок бумаги - на самом деле визитку - на журнальном столике и медленно взял ее в руки, гладя пальцами поверхность, и тут же забыл все, о чем хотел сказать. И в это же время улыбка Джина стала еще шире, если такое вообще возможно, слабое беспокойство за Казую улетучилось, и вместо этого его с головой накрыло волнение.

- Меня заметили, Каме! - прокричал он, чуть не прыгая на диване после того как поставил чашки на столик радом с другом. Его радость была ясно видна, так как Джин почти светился, а его улыбка, наверное, обеспечила бы электричеством весь город. Даже когда Джин был очень счастлив, Каме никогда не видел его таким - у парня была совершенно другая аура.

И Казуя был рад за него, действительно рад, и поэтому решил промолчать - распечатки, о которых он хотел поговорить с Джином надежно лежали у него в кармане куртки - и разделил счастье друга, ни слова не говоря о своих проблемах.

-*-*-

Молчание в тот день оказалось плохой идеей, думал Казуя, глядя на листы бумаги на столе - крайний срок подачи документов в кулинарную школу в Риме быстро приближался, а он до сих пор не поговорил об этом с Джином. Он очень хотел, ему необходим был совет друга, но чем больше проходило времени, тем сложнее стало говорить об этом. В итоге Казуя решил записаться в школу, не поговорив с Джином. Он был уверен, что тот сказал бы, что это такая замечательная возможность и что он не должен упускать такой шанс. И он решил им воспользоваться: он заполнил бланк и отправил его в Италию, уже начиная думать о таких практических вопросах, как виза и где ему там жить и тому подобное. Кроме того, Джин теперь был занят музыкой и Каме не хотел спрашивать его о чем-то, касающемся этого дела - в конце концов, это только его решение.

Джин узнал, что Казуя на два года поступил в школу в Италии за неделю до его отъезда: он не мог понять, почему в комнате Казуи был бардак, на полу лежала пара чемоданов, наполовину заполненных одеждой и другими вещами. И он спросил.

Казуя закусил губу и ответил, что уезжает в Европу на два года, и Джин удивленно распахнул глаза. Он не мог в это поверить.

- Почему ты мне не сказал? - спросил Джин.

- Я пытался... - успел сказать Казуя до того, как Джин его перебил. Он был зол и даже не пытался скрыть свой гнев от друга. Два года! Два чертовых года и он даже не удосужился сказать ему! Ничего себе лучший друг.

- Ты пытался? Пытался? - выпалил Джин. - Когда? Скажи, когда ты пытался все мне рассказать! Да никогда!

Чем больше Джин срывал свою злость и разочарование, тем больше это раздражало Казую. Конечно, может он и виноват, что не рассказал Джину о событиях своей жизни, но с другой стороны Джин сам был занят, и у него было так мало времени, чтобы выслушать его, что это было просто невозможно.

Казуя тоже сорвался:

- Ты хоть представляешь, как с тобой теперь трудно разговаривать? С тех пор как тебя заметили, ты только об этом и говоришь! Все время, Джин!

Джин растерялся, он не ожидал, что Казуя так взорвется. Он нечасто так реагировал и только тогда, когда был очень-очень расстроен или зол. Джин уже начал думать, что, возможно, немножко перестарался. Но его гордость не позволила ему успокоиться.

- Ты даже не понимаешь, что происходит вокруг тебя! Я уже не знаю, радоваться ли тому, что тебя заметили... - последнее предложение Казуя почти прошептал и замолк в конце.

Широко раскрытыми глазами Джин смотрел на друга: неужели все так, как сказал Казуя? Может и так, он не знал. Но он все равно злился. Он будет страшно по нему скучать и так как нормально он сказать это не мог - у Джина всегда были проблемы с выражением своих чувств, будь они положительные или отрицательные - он снова сорвался. Но с другой стороны ему было больно. Очень больно. То, что Казуя не сказал ему о своих планах, очень ранило. Неужели он не заслуживал того, чтобы знать о них? Разве Джин не был лучшим другом Каме уже сколько лет?

- Это еще не причина говорить о своем отъезде на целых два года, всего за неделю до самого отъезда!

Схватив с кровати куртку, Джин вышел и хлопнул дверью. Казуя никогда не звонил ему снова, а Джин не приехал попрощаться в аэропорт.

~ Четыре года спустя ~

Казуе нравился Рим. Точнее, он любил его. Здесь все было по-другому, начиная от окружающей атмосферы и города до людей. Как оказалось, итальянцы очень отличались от японцев, они были намного дружелюбнее, намного открытее. Поначалу это было огромным шоком: Казуя предположил, что именно это и называют «культурным шоком». Было страшно. В первые дни он только и думал о том, чтобы упаковать все свои вещи и полететь обратно в Японию как можно скорее. Но ему нравилось готовить и он действительно хотел показать себя, в конце концов, именно поэтому он улетел на другой материк - чтобы учиться любимому делу. Кроме того, гордость не позволяла ему даже думать о том, чтобы вернуться домой. Он не хотел разочаровывать свою семью, но самое главное, он не хотел разочаровывать самого себя. Поэтому он закатил рукава и начал учиться. У него были занятия каждый день, начиная с основ и до более сложных вещей. По вечерам он ходил на курсы итальянского языка: так было проще, так как английский никак не хотел ему даваться (как и большинству людей вокруг). Кроме того, он хотел как можно больше окунуться в то, что должно было стать его совершенно новой жизнью как минимум на ближайшие два года.

Казуя никогда не связывался с Джином после их ссоры в тот день в его комнате. Он никогда не звонил и не писал, а когда возвращался в Японию на праздники, то даже не пытался связаться с ним. Мысли о том дне причиняли боль и он не мог понять что именно было причиной: сама ссора, то, что Джин был сосредоточен только на себе, что не заметил, что Казуя хотел о чем-то поговорить, или то, что несмотря ни на что Казуя очень скучал по нему. Может Джину было все равно, может он уже и не помнил, кто такой Казуя, он не знал. В конце концов, Джин никогда не пытался его найти. Но имел ли он право что-то говорить? Он сам не пытался, так что у него не было причин думать об этом. Он был даже хуже, думал он, потому что не пытался с ним связаться, даже когда был в Японии. По крайней мере, Джин никогда не был здесь, в Риме, не сказав ему об этом. Потому что он знал, что делал Джин и где был. Ему было не все равно, но его гордость и упрямство не позволяли забыть, поэтому вместо того, чтобы спросить своего лучшего друга, как у него дела и чем он занимается, он решил, что может собрать всю необходимую информацию с интернета. Это было легко, пусть иногда не всему можно было верить. Но это уже лучше, чем ничего.

Казуе нравилась музыка Джина и он гордился своим другом. Хотя он и не собирался говорить ему об этом, в этом не было необходимости. И выхода тоже не было. Но с тех пор как он уехал из Японии, он всегда присматривал за ним через интернет.

Спустя два года в школе Казуя стал одним из лучших поваров на курсе. Где бы он ни практиковался, им были довольны и его хвалили лучшие шеф-повара. Это стало одной из причин, хотя и не единственной, почему его учитель - один из известнейших шеф-поваров города и континента - решил взять Казую на работу в свой ресторан. Парень уже давно для себя решил, наверное, еще когда мысль о кулинарной школе только формировалась в голове, какой будет его специальность. И он сделал это. И сразу по окончании учебы он получил свою первую настоящую работу - его назначили кондитером в ресторане его учителя. Все на кухне были удивлены: Казуя был очень молод и шеф-повар славился своей строгостью, поэтому естественно все были заинтересованы в «новичке». Однако «новичок» на самом деле был предан работе, и его страсть ясно читалась в том, как он работал, и в серьезном настрое на протяжении часов, проводимых на кухне - неудивительно, что его выбрали. Кроме того, он очень хорошо делал свою работу.

Казуя проработал там почти год и решил, что пора открыть свой собственный ресторан. С помощью своей семьи - которой пришлось долго уговаривать Казую принять деньги, так как парень хотел использовать только собственноручно заработанные деньги - ему удалось открыть небольшой уютный ресторанчик в черте города, не в центре, но довольно близко к нему, что позволяло привлечь многих посетителей и держать довольно низкие цены.

Пусть ресторан был и небольшим, он быстро стал популярным и высоко ценимым. Сначала возникла большая проблема: очевидно люди воротили нос от того, что в итальянском ресторане с итальянкой кухней шеф-поваром был японец. Но потом вдруг - словно кто-то заколдовал ресторан - он стал работать. Казуя сам не мог найти объяснения, но был очень счастлив. Впервые в жизни он чувствовал, что добился чего-то благодаря добросовестной работе. Он гордился собой. Единственное, что затмевало его счастье, было то, что Джина не было рядом, чтобы порадоваться вместе с ним. Это причиняло боль, но у Казуи было полно работы, так что у него не было много времени, чтобы об этом думать. Но когда он был один в своей маленькой квартирке, было очень больно. Рим был прекрасен, ему нравился город и люди. Ему нравилось все, и у него были друзья. Но он скучал по Джину. А Джин почему-то ассоциировался с домом.

-*-*-

В тот вечер у Джина должен был быть концерт в Риме, Казуя знал об этом. Конечно, не Джин ему об этом сказал. Казуя не был даже уверен, знал ли Джин, где именно он находился, так что он никак не мог сказать ему. А он и не ждал этого. Он просто увидел в интернете даты небольшого тура Джина по Европе. Несмотря на то, что в Японии он был звездой, это еще не значило, что его знали во всем мире. Однако у него было довольно много фанов и в Европе, особенно с прошлого года, и поэтому у него был маленький тур с концертами в разных европейских городах. Казуя удивился, что Рим оказался в их числе. Он думал пойти на шоу, но потом передумал. Он не только боялся, что Джин его увидит, но у него еще были обязанности в ресторане и он не хотел бросать дело. Его повара были замечательными, и он знал, что может им доверять, но ему нравилось все время присутствовать на кухне. Кроме того, если он увидит Джина, это только разбередит старые раны, а этого он совсем не хотел.

В тот вечер ресторан был полным. У них было много заказов с прошлого дня и несколько еще свободных столиков тоже постепенно занимались веселыми людьми на протяжении вечера. Со всеми посетителями тем вечером Казуя больше не думал о концерте Джина. Пока не услышал, как шеф по горячим блюдам и ее помощник говорили о «каком-то певце-азиате». Казуя вздрогнул и хотел пойти взглянуть на этого парня - не то чтобы Джин был единственным азиатом в Риме, но все равно - когда распорядитель подошел и спросил, можно ли этому азиату и еще одному человеку занять столик в углу, который они редко использовали. Это столик находился с другой стороны от кухни и был почти скрыт от остальных столиков в ресторане, поэтому использовали его нечасто. Казуя кивнул, а слова распорядителя еще звенели в его ушах:

- Похоже, это японский музыкант.

Джина переполняло, переполняли эмоции и еда. Это был такой замечательный опыт, попутешествовать по Европе, встретиться с новыми людьми и иметь возможность увидеть разные места. В Риме было его последнее шоу этого тура и теперь, когда адреналин уже вышел из крови, его накрывала усталость. Он хотел пойти сразу в свой номер, но его менеджер настоял на том, чтобы пойти в небольшой ресторанчик, так как знал, что Джин любит итальянскую кухню. Джин поддался, он не был в настроении выслушивать своего менеджера. Поэтому он был тут, в этом маленьком ресторанчике, с уже пустой тарелкой. Как же он хотел, чтобы Казуя был здесь с ним, он был уверен, что тому понравился бы этот вечер.

Джин никогда бы это не признал вслух, но он на самом деле внимательно разглядывал толпу на шоу в надежде увидеть там лицо Каме. Он знал, что Казуя в Риме - пусть парень и не сказал ему, у них все равно были общие друзья, а Пи не такой дурак, чтобы рисковать своим достоинством, поэтому, когда Джин пригрозил ему, тот сказал, где был Казуя. Однако он не сказал Казуе, угрозы Джина включали даже то, что Пи нельзя было ни при каких обстоятельствах говорить Каме, что о нем спрашивали. Чертова гордость, думал он.

Когда подошел официант и спросил, хотят ли они заказать что-нибудь еще, Джин попросил десерт, предоставив выбор шефу. Он еще наслаждался ужином - одним из лучших в его жизни, думал он - и он был уверен, что шеф не может предложить ему что-то плохое. Он просто хотел съесть что-то на десерт и пойти спать. Кроме того, было уже поздно и он был последним посетителем в ресторане. Ему очень не нравились такие ситуации, когда он оставался один в общественном месте и не знал, есть ли у него время остаться там подольше. Такие ситуации причиняли боль: они с Казуей часто проводили вечера в общественных местах, и их чуть ли не выгоняли, когда они долго засиживались после закрытия. Такие ситуации делали отсутствие Казуи невыносимым.

Молодой официант зашел на кухню, бормоча что-то о «японском музыканте, который хочет какой-нибудь десерт». И Казуя решил, что сам сделает этот десерт. Он попросил своего шефа-кондитера отойти, так как хотел сделать все сам. Задание было несложным, тесто уже было готово - у Казуи всегда было готово немного теста, на всякий случай.

Когда Казуя положил на маленькую голубую тарелочку какое-то бесформенное печенье с шоколадом и кокосовой пудрой, в кухне воцарилась тишина. Все были в замешательстве. Как можно подавать нечто подобное? Печенье не имело никакой формы и все немного волновались об исходе такой затеи. Но Казуя уверенно передал тарелку официанту и, тяжело дыша, кивнул парню.

Менеджер Джина чуть не начал извиняться, когда увидел содержимое тарелки: он сам можно сказать заставил музыканта прийти сюда, и это было просто возмутительно, что они подали такой десерт. Это что чья-то неудачная шутка или как? Но когда он увидел лицо Джина, то вдруг остановился и закрыл рот.

- Аканиши-сан, вы в порядке? - спросил он с беспокойством.

- Не могли бы вы оставить меня одного? - Джин не поднимал глаз от бесформенного печенья перед собой. Воспоминания прошедших лет накрыли его, и он только хотел встать и со всех ног побежать на кухню. Но он знал, что так нельзя.

- Но Аканиши-сан...

- Я попросил оставить меня одного, - перебил Джин менеджера, а тот только кивнул, собрал свои вещи и как можно быстрее выбежал из ресторана. В конце концов, Джин был достаточно взрослым, мог поймать такси и доехать до отеля, зачем ему помогать, когда он в странном настроении?

Джин еще несколько минут рассматривал печенье, не находя в себе смелости съесть его. В момент, когда мимо его столика проходил распорядитель, Джин изо всех сил сдержал себя, чтобы не схватить парня за руку и привлечь его внимание.

- Извините, могу я поговорить с шеф-поваром? - вежливо спросил он.

- Вам не понравился десерт? Мне очень жаль! - лицо распорядителя выражало беспокойство, и Джин поспешил его успокоить, что просто хотел поговорить с шеф-поваром. Когда парень немного расслабился и спросил, какого шеф-повара он имел в виду, Джин был поставлен в тупик. Разве на кухне не один шеф-повар? Несмотря на замешательство, он смог пробормотать, что хотел поговорить с человеком, приготовившим печенье.

Распорядитель улыбнулся и пошел на кухню.

Джин страшно нервничал, так нервничал, как, наверное, еще никогда в своей жизни, даже больше, чем на своем первом настоящем концерте. Он пытался успокоиться, глубоко дыша и вытирая потеющие руки о брюки, все еще не отрывая взгляда от тарелки перед собой, которая так и осталась нетронутой. Он поднял голову, только когда услышал шаги перед собой. Когда он поднял взгляд, то увидел его: темно-синие брюки и традиционный белый пиджак, имя написано латиницей на бейдже, висевшем на уровне сердца и уверенная походка. Он изменился, но Джин все равно узнал Казую, своего Казую, того, которого, как он думал, потерял четыре года назад.

Казуя сел напротив него, изящно положил руки на стол и с улыбкой посмотрел на него.

- Давно не виделись, Казуя.

-*-*-Конец-*-*-

Джину когда-то говорили об этом и, наконец, он смог понять смысл того, что всегда считал чепухой и глупостью.

И вот он здесь.

Две пары губ соединяются, отрываются и сразу же соединяются вновь, как притяжение магнитом; два голоса сливаются в один-единственный стон; влажный язык прижимается к другому, оба доминируют и покоряются одновременно; две пары губ, которые просто созданы друг для друга.

Идеальное сочетание.

Это уже было не просто прикосновение губ или смешение дыхания, а соединение двух сердец, двух душ, сплетенных вместе в обмене запахов, вкусов и эмоций.

И больше ничего не имело значение, не волновало, кроме этого мига.

***

~ Около получаса назад ~

- Ну и где он? - спросил Джин, войдя в уютное кафе, которое они с друзьями довольно хорошо знали, но давно не могли зайти из-за занятости на работе.

- Не знаю, - ответил Ямапи, следуя сразу за Джином, пока тот внезапно не остановился без предупреждения, и Ямапи пришлось так же внезапно притормозить, чтобы не врезаться в друга.

Проигнорировав фразу Ямапи «не фиг так останавливаться, придурок!», Джин повернулся к молчаливому Ю, пытаясь узнать ответ у второго друга, но на его вопросительный взгляд ответили пожатием плечами.

- Не могу поверить, что он кинул нас ради девчонки!

Джин и Рё были друзьями, сколько себя помнили. Они выросли в одном районе, ходили в одну школу, были почти неразделимым дуэтом, пока не превратились в квартет на втором году обучения в старшей школе. После того, как они познакомились с Ямапи и Ю, между Джином и Рё кое-что изменилось. Рё нашел кое-кого другого, на кого можно направить свой острый язык, в лице Ямапи, хотя его любимчиком оставался Джин. А Джин, что ж, ему приходилось терпеть не только подколки Рё, но и Ямапи с Ю тоже.

После того, как они закончили университет и пошли каждый своей дорогой в жизни, друзьям стало труднее собираться всем вместе. И вот когда они, наконец, смогли согласовать свои плотные графики, чтобы встретиться спустя, как казалось, целую вечность, хотя прошел всего месяц, один из них не дошел.

- Ты же не знаешь наверняка, - возразил Ю, наверное просто чтобы что-то сказать, а не потому что действительно так думал.

Мало что заставит Рё не придти на встречу с ними, тем более, если они так давно не собирались все вместе, и он не упустил бы шанса попрактиковаться в своем любимом занятии, а именно, в подстегивании своих друзей, особенно Джина. В этом могла быть замешана только девушка, а может и не одна. И Ю прекрасно об этом знал, это факт.

Ощутив хлопок по спине, Джин обернулся и окинул вопросительным взглядом незнакомца, потребовавшего его внимания, попутно пытаясь вспомнить, где они могли встретиться раньше. Иначе, что этому парню могло понадобиться?

Только вот бесполезное это дело - рыться в памяти в поисках несуществующих воспоминаний, так как Джин был уверен, что не забыл бы его лицо, если бы когда-то с ним встречался.

Он конечно парнями не интересовался, но в парне, который стоял перед ним, было нечто такое, от чего Джину было сложно, почти невозможно оторвать от него взгляд.

И поэтому глаза Джина проследили за каждой линией красивого тела, от стройных ног, одетых в узкие джинсы, до наполовину застегнутой рубашки, почти вызывающе открывающей большую часть груди, и задержались на женственных бедрах намного дольше, чем было нужно.

И когда взгляд Джина снова упал на лицо незнакомца, он почти затерялся в карих глазах, пристально смотревших на него, пока не отвлекся на пару бледных губ, которые внезапно раскрылись, полностью поглощая внимание Джина одним движением.

Однако слова, вырвавшиеся из соблазнительного рта, вернули Джина к реальности.

- Поцелуй меня!

- Чего? - воскликнул Джин неуверенным тоном, словно он сомневался в том, правильно ли расслышал, или его мозг решил подшутить над ним. Незнакомец, парень, не мог потребовать у него нечто подобное, если конечно не выжил из ума.

- Поцелуй меня!

После второго раза правдоподобнее все равно не стало, пусть даже тон парня был более настойчивым, с тенью скрытой раздраженности, но громкий хохот, раздавшийся из-за спины, убедил Джина, что это не плод его воображения.

По виду, конечно, не скажешь, но может этот парень все-таки псих.

- Ты что, псих? - в итоге спросил Джин. Это были единственные вразумительные слова, на которые он был способен, так как не знал, что еще сказать, как вообще себя вести в подобной ситуации. Все-таки ударить парня - не вариант, а точнее, Джин просто не мог себе позволить ударить это симпатичное личико или стукнуть себя за ту еле заметную, крошечную и, конечно, скрытую частичку себя, которая на самом деле была бы не против поцеловать эти манящие губы и почувствовать, как они двигаются... - Черт, - выругался Джин про себя, обрывая нежеланный ход мыслей.

- Нет, конечно, - ответил незнакомец к облегчению Джина, так как ответ послужил еще одним отвлечением от неправильных мыслей, хотя и ненадолго, так как теперь он снова посмотрел на парня и их взгляды встретились.

Джин еще слышал, как веселились друзья позади него, как вокруг звучали разные комментарии, не только от них, но и от других посетителей кафе, особенно от очень шумного столика слева от них. Все взгляды были устремлены к паре, Джин был в этом уверен. Он должен был чувствовать себя неловко, но вместо этого заметил, что никого и ничего не видит вокруг себя, его глаза и разум были сосредоточены только на парне перед ним.

- Ну так что? - поторопил его незнакомец, и Джин успел заметить тень раздражения в глазах парня, до того как она исчезла. Теперь в них зажглась новая искорка, что-то, что Джин не мог с точностью определить, казалось, это смесь различных эмоций. Но он не упустил из виду уверенность в его взгляде, да и во всем парне, и это слегка разозлило Джина.

- Или может лучше я тебя...

- Черта с два я тебя поцелую! - сорвался Джин, как только до него дошло, на что намекал парень.

Он не позволил себе задуматься о внезапной тишине, повисшей над ними, боясь, что это отвлечен его от борьбы с незнакомцем, а также, и больше всего, с собственными мыслями.

В отличие от того, что думали люди, судя по поведению Джина, ему никогда не нравилось быть в центре внимания, особенно если он находился в неизвестном для него обществе, с незнакомыми людьми, если конечно на него смотрели не с вожделением, и желательно красивые и соблазнительные девушки.

Просьба о поцелуе от парня, о котором он ни фига не знал, на людях, и тем более на глазах у друзей, явно не было пределом мечтаний Джина.

- Почему?

Почему? Он еще и спрашивает? Разве это не очевидно? И Джин привел очевидный аргумент:

- Я тебя не знаю, и я не по этой части, чувак!

- Это не проблема, - сказал незнакомец отстраненным тоном, словно попросить незнакомого человека поцеловать его в дверях кафе и на глазах у двух десятков людей - это вполне обычное дело, случающееся чуть ли не каждый день, даже между двумя парнями. И судя по следующим словам, Джин понял, что может для того парня так оно и было. - Это всего лишь поцелуй.

Джину уже стало интересно, может это одна из тех передач, на которых прикалываются над людьми, и он уже хотел окинуть взглядом помещение в поисках скрытой камеры, которая должна была быть где-то недалеко, но неожиданная ухмылка, появившаяся на губах незнакомца, не дала переключить внимание на что-то другое.

- Ясно, - воскликнул парень, не меняя выражения лица, которого не предвещало ничего хорошего, но которое Джину, как оказалось, очень даже нравится. - Ты струсил!

Но вот слова ему точно не нравились.

- Э? - все, что он смог из себя выдавить. Он не знал, к чему вообще это было сказано. Почему и чего ему бояться?

Его вопрос явно отразился в глазах, так как сразу же прозвучал ответ, хотя не тот, которого он ожидал, и он опять же ему не понравился.

- Я вижу, как ты на меня пялишься, чувак, - сказал незнакомец насмешливым тоном с прежней усмешкой на губах и неприкрытым весельем в глазах. - Может, ты сам себя обманываешь?

Джина поймали на горячем.

- Похоже, тебя поймали с поличным, чувак, - раздался из-за спины насмешливый голос Ямапи, который словно прочел его мысли. Вокруг раздался очередной взрыв смеха, и Джин одарил бы друзей смертоносным взглядом, если бы не был занят испепелением парня перед собой.

- Иди на фиг! - сказал он парню, не скрывая раздражения и разочарования из-за незнакомца, но и из-за себя тоже. Хотя эту часть он почти не осознавал, он был слишком занят убеждением себя, что пристально смотреть на парня - представлять изгибы тела, скрытые под джинсами, и думать, какой молочно-белая кожа на заметно подкачаной груди, выглядывающая из почти наполовину расстегнутой рубашки, будет на вкус - еще не означало, что Джин - гей.

- Сначала поцелуй, - прозвучала насмешливая фраза, но, видимо, парень заметил, что одними подколками он желаемого не добьется, и уже с серьезным выражением лица вздохнул. - Слушай, не то чтобы я горел желанием тебя поцеловать, - снова заговорил незнакомец, и, словно не в силах сдержаться, снова подколол, - в отличие от тебя.

- Фи...

- Но я проспорил, а ты оказался не в то время не в том месте, - продолжил парень, не давая Джину времени на возражения. - Давай быстренько покончим с этим и забудем.

Чем больше он слышал, тем меньше понимал ситуацию, в которой оказался, но одно он знал точно - его явно раздражали последние слова незнакомца, хотя Джин и не знал, почему они так его зацепили. Если этот парень не горел желанием его поцеловать, тогда какого черта он пристал к Джину да еще и голову морочит?

Джин не успел озвучить свой вопрос, который потом просто затерялся в тумане, заволокшем его сознание от неожиданного прикосновения теплых губ к его губам, сначала нежно, потом решительнее, вытесняя любые мысли, все, кроме водоворота ощущений, захвативших разум и тело.

Поцелуй, всего лишь долгое прикосновение, продлился один бездыханный миг, и когда Джин уже начал привыкать к этому чувству, почти наслаждаться им, незнакомец отстранился, всего на долю сантиметра, и их взгляды встретились. Из-за того, как на него смотрели завораживающие карие глаза, Джин не мог от них оторваться, хотя и хотел отвести взгляд.

Где-то на задворках сознания Джин слышал другие звуки, смесь смеха, удивленных охов, покашливания, свиста и может выражений отвращения из всего того, на чем он мог концентрировать внимание, но когда лицо напротив стало приближаться, медленно, дразнясь, все звуки снова отключились и остались лишь Джин и этот парень и их губы, соединенные следующим долгим прикосновением.

Это все еще было простое прикосновение, нежная ласка, но этот легкий поцелуй вызвал в Джине волну дрожи от предвкушения чего-то многообещающего, более требовательного. И вскоре он почувствовал это, что-то влажное и теплое коснулось его губ, и снова Джин задрожал, когда понял, что это было.

Незнакомец облизывал его губы. Парень облизывал его губы.

Джин вышел из оцепенения, но как только открыл рот для возражений, умелый язычок ласково раздвинул его губы, заставляя Джина отреагировать, ответить.

Однако он не ответил, язык игриво замер всего в паре сантиметрах от его языка, представляя Джину возможность действия. Прошло еще несколько секунд, пока все здравомыслие покинуло его, и он шевельнул языком, ожидая то многообещающее удовольствие, которое к его несчастью так и не пришло.

Так же быстро и неожиданно губы отстранились, и Джин с огромным трудом сдержал недовольный стон, грозившийся сорваться с губ.

- Вот видишь, ничего страшного не случилось!

Голос и шутливый тон вырвал Джина из того состояния, в котором он пребывал, напоминая ему о реальности, когда слова незнакомца дошли до мозга.

- Счастливо, - добавил незнакомец и повернулся, чтобы оставить Джина и уйти из его жизни.

Ничего страшного? Счастливо? Неужели этот нахал действительно собрался забыть об их встрече, об их незаконченном поцелуе?

Естественно, не сильное и уже непреодолимое желание действительно поцеловать эти очаровательные губы, и не желание, потребность, ощутить их вкус, толкнуло Джина на следующее действие.

Никто, женщина или мужчина, не смеет целовать Аканиши Джина и забыть об этом!

Именно в этом пытался убедить себя Джин, ведь частично это и было причиной, когда он схватил незнакомца за руку, пока тот далеко не ушел, и в следующую секунду их тела прижались друг к другу, а губы снова встретились, в этот раз с большей настойчивостью, по крайней мере, со стороны Джина.

Не осознавая своих действий, он вовлек красивого незнакомца в страстный поцелуй, воспользовавшись явным удивлением и шоком парня, чтобы проникнуть в его рот языком, наконец, пробуя на вкус то, чего был слишком скоро лишен всего пару минут назад.

Джин улыбнулся в поцелуй, когда парень вцепился в его плечи, зарылся руками в его волосы, притягивая Джина еще ближе, проникая языком вглубь рта Джина, и борьба началась.

Их языки вращались друг вокруг друга, оба боролись за первенство, но в то же время подчинялись друг другу, и пока их губы отстранялись и соединялись вновь, притягиваемые, как магнитом, у обоих вырывались стоны, соединяющиеся в один голос, заглушаемый постоянным прикосновением губ.

Чем больше он прикасался, чувствовал аппетитные губы, имеющие вкус странной, но восхитительной смеси кофе и клубники, тем желаннее они казались Джину, и из-за этого было трудно остановиться, хотя он и не думал останавливаться в ближайшее время.

Где-то в глубинах сознания раздавалась слабая, отдаленная тревога, и пусть она была слишком далекой и слишком тихой, чтобы заставить его остановиться, но все равно была, а значит мешала, и послушав разум, который, по всей видимости, не полностью отключился, Джин открыл глаза. Он не ожидал увидеть то, что увидел, и вместо того, чтобы вернуться к реальности, последняя капля здравого смысла, благодаря которой его мозг еще функционировал, хоть и в спящем режиме, покинула его.

Джин встретился взглядом с парой карих глаз, пристально смотрящих на него, с таким же желанием, горящим в них, которые отображали желание в глазах Джина, и это придало поцелую больше насыщенности и глубины.

Когда он закрыл глаза, не в силах противостоять эмоциям и ощущениям, полностью захватившим его, все мысленные барьеры были сломлены, а бесполезные раздумья забыты, и поцелуй стал более страстным и настойчивым, почти отчаянным, словно они целовались в последний раз в жизни, пытаясь запомнить запах и вкус друг друга.

То, какой отклик нашла страсть Джина, навело его на мысль, что вся душа незнакомца была сосредоточена на их обмене, словно в его жизни не осталось ничего, кроме этого поцелуя. В этот момент он был полностью сконцентрирован на Джине, и у Джина внутри от этого разливалось тепло.

В миг, когда Джин почувствовал, как теплые руки забрались ему под рубашку, ему показалось, что он перенесся в другое измерение, далеко от этого небольшого кафе, но вскоре его вернули к реальности, и на этот раз он не смог сдержать недовольного стона из-за холода, сменившего тело, которое так идеально было прижато к нему всего пару секунд назад, уже слишком давно.

Затем все произошло слишком быстро.

Другой парень, примерно одного с Джином роста, оттянул от него незнакомца, не скрывая своего шока и неодобрения на лице.

- Мару, какого черта? - услышал Джин парня, который должен был быть в его объятьях, и в каком-то смысле обрадовался, что не только он был недоволен, что им помешали.

- Представление окончено, - заявил парень по имени Мару таким властным голосом, который не очень подходил ему, по мнению Джина. - Ты сделал то, что должен был. Теперь пошли.

Губы, которые Джин хотел бы снова ощутить на себе, слегка надулись, но ему все равно нравилась эта картина. Она была полной противоположностью сексуальности, которую излучал незнакомец с их встречи. Джину он показался милым и довольно привлекательным, возможно благодаря разрумянившимся щекам и распухшим губам - следствие их страстного поцелуя.

Джин сильно закусил губу, пытаясь отвести взгляд от аппетитных соблазнительных губ. Он не должен был хотеть снова поцеловать парня. Он не должен был думать, что будет чувствовать, если узнает больше, чем уже успел попробовать на вкус. Он просто не должен был хотеть его.

- А предполагалось, что это будет наказание, - сказал высокий парень с широкой улыбкой, когда присоединился к парочке и встал перед Джином, следом за ним подошел другой парень, которого по виду больше всех забавляло происходящее.

Только сейчас до Джина дошло, что трое друзей незнакомца как раз сидели за тем самым шумным столиком слева и умирали со смеху.

Джин может немного тормозил, но дураком не был - в отличие от распространенного мнения среди его друзей, которое появилось из-за выдумок Рё и последующих преувеличений Ю и Ямапи, потому что, если слово «дурак» применять к Джину, то оно значило бы то же самое, что «умный», так работала логика Джина - и все наконец встало на свои места, проигранный спор, наказание, и то, что он оказался не в то время не в том месте.

Или просто эта группа приятелей не очень-то отличалась от Джина и его друзей, которые спорили на все подряд и заставляли проспорившего совершать безумнейшие поступки, например, поцеловать первого, кто войдет в кафе, будь то мужчина или женщина, молодой или старый, и на глазах у всех, кому может понравиться или не понравиться шоу.

Джин подумал, что незнакомец - довольно смелый парень. Несмотря на женственную внешность, у него явно хватило духу согласиться на такие условия.

- Пойдем, - снова сказал Мару и, не отпуская руки друга, повел всех к выходу, явно спеша прочь из кафе, словно он сам принимал участие в этом спектакле и поставил себя в неловкое положение на глазах у всех присутствующих.

Только когда группа прошла мимо Джина, он осознал, что незнакомец действительно уходит, уходит из кафе, из его жизни, ведь он не знал о парне ничего, кроме сладкого и пьянящего вкуса его губ и того, как же он классно целуется. Может, этого было бы достаточно, если бы Джин точно знал, что они еще встретятся, но у него не было такой уверенности.

- Подожди, - вырвалось у него до того, как он понял, что сказал, что он делал? Это так на него не похоже, звучать так отчаянно, тем более по отношению к незнакомцу, но Джин не мог себя контролировать. Блокируя все ненужные мысли, зная, что разум может пробудить в нем какое-то здравомыслие, он повернулся и посмотрел в глаза незнакомцу, который замер и вопросительно смотрел на него. - Скажи, как тебя зовут.

И хотя в его голосе все еще было отчаяние, фраза звучала больше как приказ, чем просьба, и Джин не мог скрыть своей решимости, потребности, хотя бы узнать имя, пусть он намного больше хотел спросить его, сделать для него.

- Казуя.

Шепот все еще звучал в его голове, даже после того как незнакомец, Казуя, вышел из кафе. Оно отдавалось эхом, словно прекрасная песня, которая не переставала жужжать, пока до Джина не дошло, что одно имя не поможет ему снова найти парня.

***

Часть 2